Моонзунд - Страница 143

143

На случайном миноносце он выбрался в тыловой Гапсаль.

Хороший курортный городок с прекрасным климатом.

Вечером адмирал уже принял горячую грязевую ванну. Показался врачам курорта. Сердце ему прослушал немец. Нервы он доверил шведу. Ухо-горло-нос осмотрел еврей. Какой врач скажет человеку, что он абсолютно здоров? Таких врачей не бывает. А когда их сразу трое, то человеку остается только одно – срочно заболеть.

И адмирал Свешников серьезно «заболел»…

Оборона всех островов была брошена. Предательски!

Свешников затих в Гапсале – больше о нем ни слуху ни духу. Так, словно этого адмирала никогда не числилось в казенных списках российского флота. Вишневский остался комиссаром при несуществующем начальнике. Вот этому матросу с «Дианы» и выпала честь – оборонять дамбу, ведущую с Эзеля на Моон.

* * *

В 1309 году море прорвало топкую перемычку, и от Эзеля отделился большой кусок земли, ставший самостоятельным островом Мооном. Но древним эстам не понравилось вмешательство стихии в их личные дела, и там, где море разрушило землю, они проложили искусственную насыпь. На Мооне много, следов активной былой жизни, в глинтах немало черепов и мечей, но сейчас жизнь острова замерла в нескольких деревеньках, тощие коровенки крестьян вяло перетирают на зубах сухонькие моонские травки… Вся жизнь Моона – на рейде Куйваста, там залечивали легкие ранения корабли, именно там сходились самые свежие вести с моря.

– Где адмирал Владиславлев? – бушевал Бахирев. – Его бригаде нужно срочно выслать в море подлодки. Без торпедного, удара по дредноутам из-под воды мы… мы просто задыхаемся!

Вечером Бахирев созвал совещание флагманов и командиров судов первого ранга. Для начала адмирал сообщил:

– Не в утешение – ради информации: немцы вывалили мины у Штоппель-Боттенского буя – нас уже стали запечатывать в Моонзунде, как пауков в банке. Неприятно, но знайте!

Старк, издерганный горячкой событий, заявил:

– Минная дивизия будет сражаться до конца. Хотя машины у нас истрепаны на переменных реверсах. Сегодня мои эсминцы не раз уже чиркали днищами по грунту. Не однажды мы бились о грунт винтами. Появилась, черт побери, опасная вибрация корпусов… Не понимаю, – закончил Старк, – но команды, которые саботировали войну, сейчас проявляют чудеса героизма и отваги. Прекрасно воюют!

Начдив-XI кавторанг Пилсудский хмыкнул:

– Как же не понять? Раньше они воевали за царя…

– А теперь, выходит, за Керенского?

В разговор вмешался командир «Славы» Антонов:

– При чем здесь Керенский? Сашку Федоровича они забыли. Они сражаются за какую-то свою революцию, и я не могу понять – за какую? Одна революция уже была… Господи, неужели закрутят и вторую? У меня нервы, знаете… второй не вынести!

Бахирев позвонил с «Либавы» в службу лоций.

– Сейчас стемнело, – сказал он. – Вырубайте на каналах и плесах все маяки, все створные огни и буи…

Угас маяк Папилайд, и Моонзунд погрузился во мрак.

– Кто видел Владиславлева? – снова спросил Бахирев. Флагманы пожимали плечами: не видели они его!

– Итак, – закрепил разговор Бахирев, – сегодня флот может приписать себе в плюс недопущение врага на Кассарский плес. Завтра борьба за обладание маневренным пространством плеса продолжится. Все «новики» – в дело. Канлодки – к бою. В проливе Соэлозунда затопим пароход «Латвию», загрузив ее предварительно камнями… Кстати, заградитель «Припять» здесь?

– Есть! – поднялся командир минзага Медведев-2.

– Мины приняли? Завалите пролив Соэлозунда.

– Есть!

Бахирев еще раз, обеспокоенный, оглядел собрание:

– Черт возьми, но куда же провалился Владиславлев с его подлодками? Куда он делся? Может, напился и спит? Где он спит? Найти и разбудить… Нужны подлодки! Нужен торпедный удар!

* * *

Папилайд мигнул последний раз в черноте Моонзунда, и на катер надвинулась кромешная тьма. Владиславлев, подняв воротник шинели, сидел под капотом, воспринимая всем телом удары корпуса о водяные ухабы моря. Дробно стучал мотор. Катер шел через пустынный канал Моонзунда – прямо на север. Слева проплыл лесистый Даго, справа пропал берег Эстляндской губернии с ее слабо освещенными Рогокюлем и Гапсалем, впереди показался остров Борис, а за ним лежала Штоппель-Боттенская банка.

Дальше не было ничего, кроме моря – открытого моря.

Через Балтику, следуя строго на север, Владиславлев дезертировал, чтобы укрыться на базе подлодок в Ганга. Берега Финляндии, почти нелюдимы, шумели стройными лесами. Возле пирсов качались рыбины субмарин, всегда готовых нырнуть в глубину, ударить врага торпедой и затем всплыть в суровом ненастье моря…

Владиславлев на пирсе резко обернулся.

– Кто идет за мной? – крикнул в испуге.

Ветер донес глухие голоса:

– Мы с «Пантеры»…

– А мы с «Миноги»…

– Это идет «Ягуар»…

Темные тени матросов замерли. Он тронулся дальше, и тени неотступно двинулись за ним. Владиславлев снова остановился:

– Что вы меня преследуете? Ступайте на подлодки…

– Сейчас пойдем! – И сразу затрещали выстрелы.

Пинками матросы перекатили адмирала до причального среза, и под телом мертвеца бурно всплеснула вода, обдав подводников холодными брызгами. Матросы разошлись по лодкам.

Бездействие подводных лодок нуждалось в отмщении!

* * *

Немцы раскусили Эзель как орех возле бухты Тага-Лахт, а потом два клыка мотопехоты вонзились в тело острова, и кровь брызнула двумя струями – в направлении к Орисару (чтобы отсечь русским отступление на Моон через дамбу) и на Аренсбург (чтобы отрезать полуостров Сворбе, где до времени затаилась страшная для Гохзеефлотте угроза батарей Цереля).

143